подобная роскошь не слишком усилит присущие ей недостатки. Мы уже неделю не получали от нее ни строчки, а я ведь специально написала, что хочу услышать про осенние моды, прежде чем пойду покупать новый капор. Увы, богатство — ловушка для души.

— Ну, так и возрадуйтесь, что вам не придется одолевать это искушение, дорогая.

— Не возрадуюсь. Все мы любим искушения. И вообще им очень легко противостоять, если на то есть желание.

— Лично мне нелегко, — ответил ее муж.

— А вот и лекарство от вашей хвори, мама, — сказала, входя, Молли — в руке у нее было письмо. — Это от Синтии.

— Ах ты, милый мой маленький глашатай добрых вестей! У Мэнгнол в «Вопросах» [105] есть такое языческое божество, его поприще — доставлять весточки. Отправлено из Кале. Они возвращаются домой! Она купила мне шаль и капор! Какая милочка! Всегда думает сначала о других, а потом о себе: ее никакое богатство не испортит. Впереди еще две недели медового месяца! Дом их пока не вполне готов, поэтому они приедут сюда. Ну, мистер Гибсон, теперь мы просто обязаны купить новый обеденный сервиз, который мне так понравился у Уоттса! Синтия говорит, что «вернется в родной дом». Да, для моей бедняжки этот дом действительно стал родным! Вряд ли найдется на свете еще хоть один человек, который проявил бы к своей падчерице столько доброты, сколько наш обожаемый папа! Молли, а тебе необходимо сшить новое платье.

— Стоп-стоп! Не забывай, я-то принадлежу к предыдущему поколению, — запротестовал мистер Гибсон.

— А Синтии совершенно все равно, как я одета, — добавила Молли, которая так и просияла от мысли о скором свидании.

— Разумеется! А вот Уолтеру не все равно. Он весьма взыскателен по части туалетов, а я ничуть не хуже нашего дорогого папы: если он — прекрасный отчим, то я — прекрасная мачеха, и я не потерплю, чтобы моя Молли ходила в обносках вместо того, чтобы выглядеть наилучшим образом. Да и мне нужно заказать себе что-нибудь новое. Будет нехорошо, если он решит, будто у нас нет других нарядов, кроме тех, что мы надевали на свадьбу!

Молли, однако, решительно отказалась от нового платья, обосновав это тем, что, если Синтия и Уолтер собираются приезжать к ним часто, пусть сразу поймут, каковы они на самом деле — в одежде, привычках, жизненных обстоятельствах. Когда мистер Гибсон вышел, миссис Гибсон мягко попрекнула Молли за упрямство:

— Могла бы уж не мешать мне испрашивать для тебя новое платье, Молли: ты же знаешь, как мне понравился этот узорчатый шелк, который мы видели на днях у Брауна. А теперь, разумеется, я не могу выставить себя эгоисткой, купив его себе, а тебе не купив ничего. Пора бы уже научиться уважать чужие желания. Хотя, в целом, ты милая, славная девушка, и я желаю лишь одного… уж я-то знаю, чего я желаю. Но наш дорогой папа не хочет, чтобы я об этом говорила. А теперь укрой-ка меня потеплее, я немного посплю и во сне посмотрю на мою обожаемую Синтию и на мой новый капор!

Заключительные заметки

(От издателя журнала «Корнхилл»)

Здесь рассказ прерывается и никогда уже не будет завершен. Венцу творчества всей жизни суждено было стать надгробным памятником. Еще несколько дней — и перед нами была бы триумфальная колонна, увенчанная капителью из праздничных цветов и листьев; теперь на ее месте совсем иная колонна — один из тех надломленных белых столпов, что печально стоят в церковном дворе.

Но хотя труд и не завершен, добавить осталось очень немногое, и это немногое легко достроить на основании известного. Мы знаем, что Роджер Хэмли женится на Молли, а ведь именно это волнует нас больше всего. Досказать и впрямь осталось совсем мало. Проживи писательница подольше, она отправила бы его обратно в Африку; края, которые ему предстоит исследовать, лежат очень далеко от Хэмли-Холла, а дальнее расстояние предполагает и долгую разлуку Как долго будут тянуться для вас каждые двадцать четыре часа, когда вы совсем один среди пустыни, в тысячах миль от счастья, которое могло бы уже сейчас быть вашим, если бы только вы были рядом? Как долго будут они тянуться, если от истоков Топинамбо сердце ваше по десять раз на дню улетает, подобно почтовому голубю, вспять, к единственному истоку вашего будущего благополучия, и по десять раз на дню возвращается, не доставив послания адресату? Они будут тянуться куда дольше, чем предписано календарем. Роджер познал это сполна. Дни становились неделями, которые отделяли его от заветного часа, когда Молли подарила ему тот памятный цветок, и месяцами, которые отделяли его от момента разрыва с Синтией, в которой он начал сомневаться еще до того, как понял, что она не стоит его надежд. А если дни его были таковы, как же тянулись недели и месяцы в этих дальних безлюдных краях! Они напоминали долгие годы домашнего заточения, они давали время и возможность поразмышлять над тем, не ухаживает ли кто тем временем за Молли. Однако в результате всего этого, еще задолго до завершения экспедиции, из мыслей Роджера окончательно изгладилось то, чем когда-то была для него Синтия, а заполнило их то, чем является и может стать для него Молли.

Он вернулся; увидев Молли вновь, подумал, что ей время его отсутствия могло показаться и не столь долгим; его обуял прежний страх, что она может укорить его за переменчивость. В итоге этому молодому джентльмену, столь уверенному в своих силах, столь трезвомыслящему во всем, что касалось науки, было нелегко заговорить с Молли о том, как он надеется на ее ответную любовь; он мог бы и вовсе стушеваться, но ему пришла счастливая мысль в самом начале разговора показать ей тот самый цветок, выбранный ею из букета. Остается лишь воображать, как очаровательно описала бы эту сцену миссис Гаскелл, проживи она подольше, — а в том, что сцена была бы очаровательна, нет никаких сомнений: в особенности то, что делала Молли, как выглядела, что говорила.

Роджер и Молли женаты; если один из них все же счастливее другого, так это Молли. Мужу ее не приходится черпать средства из небольшого состояния, которое должно перейти к сыну несчастного Осборна, — он стал профессором в одном из крупных научных учреждений и вполне в состоянии обеспечить свою семью. Сквайр почти так же счастлив этим браком, как и его сын. Если и есть пострадавшая сторона, так это мистер Гибсон. Однако у него появился партнер, и